— Ты нам всегда будешь нужен! — возразила Корделия, а Грегори обхватил Рода руками за талию и вцепился в отца, как пиявка.

Род начал было оттаивать, но посмотрел на Гвен и понял, что ей не по нраву инициатива Грегори. Чародей снова ожесточился и осторожно оторвал от себя руки сына.

— Тогда перестаньте преследовать меня. Дайте мне возможность самому справиться со своими демонами. Если я вам нужен, оставьте меня. Я вернусь, когда буду здоров. Поймите, вы не можете мне помочь, но зато можете сильно помешать! Если снова пойдете за мной, я буду бояться нанести защитный удар из страха, что могу ударить кого-нибудь из вас! Если не хотите причинить мне вреда, оставьте меня одного!

— Супруг мой, ты несправедлив! Мы никогда…

— Не намеренно, конечно, но… — Род замолчал, чувствуя, как электрический ток прошел по его спине и устремился в мозг, так что волосы встали дыбом. — Или намеренно? — прошептал он. — В конце концов, без меня вы и на самом деле справитесь. Я помеха на вашем пути, не так ли?

— Папа, конечно же, нет! — закричала Корделия, а Гвен в ужасе смотрела на мужа.

— Я вижу, Корри, твоей матери нечего сказать, — в душе чародея лесным пожаром вспыхнул гнев. — Нечего! Все эти годы я стоял у нее на пути, мешал ей! Возможно, она наконец поняла, что была бы величайшей ведьмой Греймари без меня, что могла бы возглавить революцию и захватить верховную власть, а я — единственное, что до сих пор ее удерживает!

Слезы заблестели в глазах Гвен, она начала качать головой, все быстрее и быстрее, губы ее зашевелились, но она не произнесла ни слова.

— Видите? Она не отрицает, хотя и плачет! — Род помолчал достаточно долго, чтобы дать Гвен ответить.

— Папа, в том, что ты говоришь, нет ни слова правды! — Магнус встал между родителями, на его побледневшем лице тоже появились признаки гнева. — Мама всегда стремилась только к твоему счастью!

— О чем ты говоришь, главный наследник? Разве не ты станешь следующим Верховным Чародеем? И кто стал бы следующим королем после восстания, если бы оно успешно завершилось?

— Ты не можешь говорить это серьезно! — горячо воскликнул Магнус.

— Но я говорю! — Род схватил палку и замахнулся. — Прочь от меня все вы! Оставайтесь в Раннимеде! Играйте в свои игры без меня! Что бы вы ни делали, но только не ходите за мной! — он повернулся и направился в лес.

Деревья проплывали мимо, но он их не замечал; кровь стучала в ушах. Род двигался по лесу, ломая кусты.

Но тут он понял, что треск исходит не только от него. Род поднял голову и увидел рядом с собой верного Фесса.

— А ты что здесь делаешь?

— Ты был несправедлив по отношению к близким, Род, — ответил робот. — Они никогда не желали тебе вреда.

— А ты на чьей стороне?! — Род резко повернулся к роботу-коню.

— Только на твоей, Род. Я не могу быть на чьей-либо другой стороне, ты мой единственный хозяин; иное поведение противоречило бы моей программе.

— Но если бы у тебя был другой хозяин, тебе не нужно было бы оставаться со мной? Помогаешь наследнику быстрей занять мое место?

— Никогда, Род, и ты знаешь это! Не делай вид, что уже забыл курс компьютерного программирования!

Рог оглянулся и ненадолго задумался. Он знал, что Фесс — единственное существо, которое не способно ему солгать. Даже в мелочи.

В реальном мире. Даже в Греймари.

Но в Гранкларте?

А железный конь развивал свое преимущество:

— Я не могу молчать, когда наведенная паранойя искажает твое восприятие мира. Ты намеренно оскорбил тех, кто больше всех тебя любит, кто должен поддерживать тебя. Жена и дети верны тебе, как и я, может быть, даже больше меня.

— Не понимаю, как такая верность возможна, — проворчал Род. — Я, например, не был бы верен себе, если бы мне пришлось жить со мной. В сущности я так и поступаю.

— Ну-ка, вслушайся в собственные слова, — посоветовал Фесс. — Ты неверен самому себе?

— Тебе приходится быть еще более верным, чтобы возместить это? — глаза Рода сузились. — Но даже в этом случае остается одна большая проблема. Откуда ты знаешь, каковы их мотивы?

— Существуют семиотические признаки…

— Поддающиеся интерпретации признаки все же не позволяют тебе прочесть их мысли.

— Я могу слышать эмоции на частоте человеческих мыслей…

— Да, если люди хотят, чтобы ты их услышал, тогда ты услышишь. Но если перейдут на семейную частоту, ты не уловишь ни малейшей мысли.

— Да, одновременную множественную модуляцию я не могу расшифровать. Однако я долго и плодотворно работаю над этой программой…

— Но у тебя еще ее нет. И значит, ты не знаешь, что мои нежные птенцы и их слепо любящая мать на самом деле думают в глубине души.

— Род, но ты тоже не можешь считать, что они действуют против тебя!

— Почему нет? Все остальные действуют! Включая тебя! Давай присоединяйся к ним! Подольстись к наследнику! Только не делай вид, что ты на моей стороне! — Род повернулся и пошел дальше в лес.

— Род! Моя преданность всегда была…

— Убирайся! — загремел Род. — Чтоб я тебя не видел! Оставь меня в покое!

Он забрел в сугроб, и голые ветки хлестали его, словно бичи.

* * *

Полчаса спустя он начал успокаиваться.

Потом началась тошнота и головная боль.

И раньше было плохо, но на этот раз он словно оказался в аду. Род лихорадочно искал убежища, поэтому забрел в ближайшую чащу и упал на колени. Его вывернуло наизнанку, но из пищевода не вышло ничего, кроме небольшого количества желчи.

Когда прошли спазмы, он боком упал на груду прошлогодних листьев, с трудом завернулся в плащ и стал пережидать приступ головной боли. Его тело трясло, как при падучей, но пена изо рта не шла. Наконец боль отпустила, и чародей провалился в сладкий сон истощения.

* * *

Он проснулся и увидел горящие уголья. Нахмурившись, Род хотел было подняться, но вспомнил про головную боль и очень осторожно приподнял голову. Однако боли не было, поэтому он решился сесть, по-прежнему очень медленно. Что-то свалилось с него, и он удивленно посмотрел на это что-то. Он был укрыт меховым одеялом. Насколько он мог помнить, прежде его укрывал дорожный плащ. Какой добрый самаритянин не пожалел для него одеяла?

И кстати, кто разжег костер?

Род смотрел на огонь, размышляя над тем, что кто-то приблизился к нему на достаточное расстояние, чтобы убить во сне, когда чародей был совершенно беспомощен, но вместо этого постарался, чтобы страждущий не замерз. Наконец лорд Гэллоуглас решил, что придется примириться с этим фактом: в реальном мире есть кто-то, кому он небезразличен. Может, этот кто-то из его семьи или же Фесс.